Как узнать человека который написал тебе в мнениях вконтакте
Ее внезапная откровенность была не расчетливым кокетством, а отчаянной мольбой о сочувствии и понимании. Такие вот мысли пронеслись в моей голове, и, хотя я не мог не признать их справедливость, это нисколько не облегчило мое положение.
Все правда,проговорила она сквозь слезы. Все так и есть, как сказала эта проклятая женщина. Откуда, черт ее возьми, она могла узнать? Это должно было оставаться в тайне. Вот уж, действительно, паладин в пенсне! Пинки, это для меня так. Несколько мгновений мы сидели молча, будто пораженные общим несчастьем. Больше того, она подействовала на меня так, будто задевала мои личные интересы. Подумать только, прекрасное старинное поместье, которым семейство владело веками и передавало из поколения в поколение.
Не только его, но и почти все, что с ним связано,и мебель, и нашу маленькую деревушку, и земли, и. Значит, слухи не лгали. И что же, никак нельзя его остановить? Неужели он на такое способен? Еще как способен, для него это вовсе ничего не значит. Даже меньше чем ничего. Мне кажется, именно в этом самое страшное.
Лишь потому, что я курю, употребляю всякие словечки и веду себя не так, как полагалось добропорядочным воспитанным девушкам во времена вашей юности, вы думаете, что у меня вообще нет чувств. Да, все это ужасно,согласился я. Хотя обычно я не одобряю излишних проявлений эмоций, в подобных обстоятельствах они были вполне простительны. И потом, ведь в этом нет никакой необходимости. Аморель сидела, обняв руками колени и мрачно уставившись на мыски собственных ног. Тут я впервые обратил внимание, как изящны были ее ступни и как стройны линии ее ног. Да уж, она все сумела разузнать,снова заговорила девушка.
Понятия не имею, как ей это удалось, но это так. Так что, можно сказать, у меня есть повод желать его смерти, верно? Вот в этом вы правы,с жаром согласился я.
Я не решился выговаривать ей за опасное желание, которое она только что высказала, потому что о господи! Я нерешительно дотронулся до ее руки, желая лишь выразить свое сочувствие, но, к моему удивлению, она опять прильнула ко мне, положив голову мне на плечо. Без сомнения, ею двигала лишь детская жажда утешения, и поэтому то, что я потом сделал, не имело ни малейшего оправдания. Она тут же отпрянула, слегка покраснев, и пристально посмотрела мне в глаза. Ругать меня не было никакой необходимости, потому что мне и гак было невыносимо стыдно за свой поступок.
